понедельник, 25 июля 2016
пишу штуки про собственного днд-персонажа и мне даже не стыдноКогда её друзья засыпали, убаюканные воющим над их головами морозным ветром, Иша, стараясь не производить лишнего шума, выбиралась из-под повозки. Снег практически не хрустел под её тёплыми сапогами, когда она обходила волшебный Заннин фургончик, чтобы с любопытством заглянуть в щель приоткрытой двери.
Там, глядя блестящими глазами на кружащиеся в небе снежинки и положив большую голову на когтистые лапы, лениво сопел дракон. С металлическим скрежетом его шипованный хвост проезжал по деревянному настилу повозки, и иногда дракон рычаще выдыхал в воздух маленькие облачка белого пара, на холоде тотчас обращавшиеся ледяными кристалликами. Завороженная, каждый раз Иша приоткрывала дверцу, заползала в повозку и замирала, не дыша, глядя на величественное создание перед ней. Она не решалась заговорить с ним ― вместо этого она робко присаживалась на корточки на расстоянии вытянутой руки, и, почти не мигая, смотрела на дракона своими большими светлыми глазами. Дракон поднимал голову, щурился, смотрел на неё в ответ, урчал что-то, а его голос, почти человеческий, звучал в голове юной жрицы глухим эхом, вызывая предательски бегущие по рукам мурашки.
В лавке старого Юра, где всегда пахло пылью и мокрым деревом, на продажу была выставлена удивительная картина, пейзаж, изображавший холодные вершины гор Норская. Ише, тогда ещё маленькой девочке, полюбилось замирать напротив картины, вглядываться в искусно нарисованные виды холодных высоких гор, и воображать, как это часто свойственно детям, что и она однажды отправится в путешествие ― покорять вот такие вот горы. Она смотрела на эту картину так часто, с такой горячей, по-детски трогательной любовью, что запомнила и обвела пальцем каждый мазок, каждую деталь. И, пожалуй, она единственная, кроме, возможно, автора картины, знала, что если долго всматриваться в глубокое небо над горными вершинами, можно увидеть маленькую, малозаметную фигурку пролетавшего мимо дракона.
Картину дедушка продал много лет назад, и Ишино воспоминание о ней, будучи вытесненным событиями куда более яркими, угасло. Но представляя себе, как дракон, которого они однажды выпустят на свободу, свободно расправит крылья и взлетит к небесам, Иша испытывала необъяснимый для неё самой восторженный трепет. Только вдоволь налюбовавшись на дракона, она могла унять этот трепет, ноющей болью отзывавшийся в её чистом, невинном сердце. Завороженная игрой света на металлических чешуйках тёплого драконьего бока, Иша очищала голову от нарисованных ярким воображением картин, насильно возвращая себя к реальности.
Ложась рядом со спящими Сорокой и Занной, она тихонько улыбалась.